Ледяной Отжиг. Кубок Санкт-Петербурга по рогейну 2006, III-й этап

Стоя на обледенелом асфальте, я смотрел безразличным взглядом в темноту леса, который начинался около обочины трассы. Было на все наплевать. На то, что колеса не едут из-за толстого слоя льда намерзшего на ободах после перехода через болото и ручьи, на то, что задний переключатель не работает, из-за того, что замерз его трос, и на то, что времени оставалось совсем мало.
Сенька стоял метрах в трехстах впереди, и, пускай отсюда этого было не разглядеть, я знал, что он недоуменно и вопросительно смотрит на меня. Остекленелым и отрешенным взглядом я наблюдал, как в лесу, среди деревьев дергается луч чьего-то фонаря. "Очередной бегун", - подумал я лениво. Да, это было хорошо. Выбирающийся из леса некто был хорошим оправданием для меня, чтобы постоять еще чуть-чуть, и дождаться пока он выйдет на трассу, чтобы спросить какую-нибудь глупость вроде: "Ах это тут 88 КП? Ну отлично...".

Было жарко, страшно хотелось пить. Усталость давила неимоверно. Воли к победе почти не осталось, и только Сенька от самого Ленинского служил мне моральным локомотивом, заставляя меня тащиться дальше.

Человек, чей фонарь плясал меж деревьев, наконец, выбрался на дорогу, однако спрашивать ни о чем я его не стал. Было просто лень. Я пребывал в состоянии транса. Я просто получал удовольствие от того, что стою на месте и постепенно остываю.
Я решил постоять еще чуть чуть, подождать, пока вновь тело приобретет нормальную температуру, иначе я себя ощущал как перегретый двигатель.

Человек в спортивной форме, с мощной налобной фарой, слегка пошатываясь, упорно бежал, удаляясь от меня. Я решил отдыхать до того момента, пока он не поравняется с Сенькой. Через некоторое время это наконец случилось, я осознал, что стоять дальше уже неприлично. Собрав остатки воли в кулак я приготовился ехать. Но не смог. Колодки тормозов примерзли к ободу. Кое-как расцепив их, я всеже поехал. Неспеша, на низкой передаче. Да, в общем-то, передач было всего 3 - 1-5, 2-5 и 3-5, ведь задний переклюк не работал, остался только передний. Но мне было все равно. Когда я добрался до Сеньки, он закричал: "Давай, давай, педаль, немножко осталось, у нас еще целых 50 минут, вон, бегуны надеются успеть! Давай, поехали уже!".
Я на это ничего не ответил, только молча педалировал. Тут вдруг, совершенно неожиданно, я почувствовал, что засыпаю. Прямо таки на ходу. Веки стремительно тяжелели, глаза закрывались, во всем теле было чувство невыносимой слабости. Я начал себе представлять, как в лагере я заварю себе полный котелок чая и выпью его. Ах да! Там же еще есть Пиво! Его я выпью тоже. И закушу мясом.

Я заметил, что мы догнали того бегуна, и откуда-то взялось еще несколько пеших спортсменов. Все они молча бежали. Ехать надо было в подъем, и мы тащились на байках с той же скоростью что и они. Вскоре дорога, по которой мы ехали, соединилась с другой, побольше. Мы прехали еще некоторое расстояние, до поселка. Там пешие свернули налево, по дороге, идущей на Ильичево, а мы по инерции, ничего не соображая поехали дальше. Сенька ехал впереди, и обратив внимание на то, что пешие свернули, он остановился, чтобы дождаться меня. Догнав его, я тут же воспользовался остановкой, затормозил, слез с байка и сел на снежный бруствер у дороги.
Все, сказал я - мне надо отдохнуть, я больше не могу.

Силы у меня кончились совсем. Сил не хватало даже на то, чтобы устыдиться собственной слабости. Посидев так минуту, я испугался, что сейчас засну. Сенька сказал: "Ну давай же! Немного осталось, вон, они же уйдут щас, как мы поедем не зная дороги?!". Достав карту, и ткнув в нее пальцем, я ответил - "Вот так, дай еще минутку посижу".
Так, я сидел, пытаясь собраться с силами. Наконец, я убедил себя в том, что ехать уже осталось всего-ничего, сумел отрешиться от наваливающегося сна, встал, поднял свой байк. Мы поехали.
Вместе со сном, трансом и усталостью пришло и безразличие к дорожным условиям, поэтому, мы могли ехать достаточно быстро по заснеженному проселку, на который свернули с асфальта, не взирая на то, что тут можно сильно и травматично упасть. Да, судя по всему ехать оставалось не более получаса, даже такими черепашьими темпами. Дорога была довольно проста, на ней имелись колеи от автомобиля, по которым можно было ехать. Местами был и не особо глубокий снег, но нам было всеравно. Мы обогнали группу каких-то пеших, и вскоре выехали на трассу, что идет от Зеленогорска до Ильичево. Мы были почти у цели. Как бы найти в себе сил, чтоб преодолеть оставшиеся пару километров...

А теперь нужно вспомнить, с чего все это началось. А началось это пару недель назад, в электричке идущей из Кузнечного. Тогда мы возвращались с нашей традиционной двухдневной прогулки, и в тот момент, когда мы обсуждали планы на будущее, Сеньке позвонил Кактус. Кактус поведал нам о третьем этапе Рогейна. Мы конечно решили во что бы то не стало, поехать и взять реванш. Для меня прошлый раз был не удачным, в самом начале гонки я сошел с дистанции, сломав петух у байка, так что этот, осенний рогейн можно считать моим первым.
Я думаю, нет необходимости заострять внимание на событиях, происходивших после этого звонка и до нашего прибытия к месту проведения соревнований. Можно отметить лишь то, что за пару дней до гонки - похолодало, выпал толстым слоем снег. Димка хотевший ехать с нами - отказался. Я тоже порывался отмазаться от этого, но Сенькин заразительный энтузиазм, всетаки не дал мне этого сделать.

Итак, в субботу, 4 ноября, днем мы собрались и поехали на Финляндский Вокзал, где нас должен был ждать Кактус, Ира и Наташа. Одеться мы стремились как можно лучше: на мне были кожанные офицерские сапоги, собачьи носки, а под ними еще двое обычных, двое штанов, тельник, флис, тонкая куртка, перчатки, ну и конечно шапка, а поверх нее шлем. Сенька был в термобелье, в своих гортексных суперваленках, под непромокаемый костюм было надето много всего теплого, я уж особо не вдавался в подробности. На голове была балаклава, а венчал все его шлем. Вобщем, холод нам не грозил, потомучто, помимо надетого на нас, в наших рюкзаках имелся еще немалый запас теплых вещей и всего необходимого для жизни. Мы добрались до вокзала, там сели на электричку, и скоро оказались в Зеленогорске.

Базой для проведенеия рогейна, организаторы избрали ДОЛ "Огонек", что находился в Ильичево, в 10 км от зеленогорска. Это был хороший выбор. Кроме того, именно в "Огонек", когда-то в детстве меня несколько раз сплавляли отдыхать вместе с братом. Также у моего дяди, в этом районе находилась дача. Вобщем, я немного знал эти места, и пускай, воспоминания уже несколько стерлись от времени, но все же, это было дополнительное преимущество.

На платформе зеленогорска, мы повстречали Васю, Пашу, и еще одну Иру. Вася мне был знаком по прошлому рогейну, в этот раз мы будем в разных командах. Пашина же личность заслуживала особого внимания: был он прожженным туристом, страстным любителем Хибин и всего, что их окружает. Он был и пешим, и лыжником, и водником. Также он был школьным инструктором по туризму, имел при себе гитару и знал множество специальный туристских песен. С самого начала нашего знакомства, он вызвал у меня огромный к себе интерес и уважение. После его рассказов, все мои достижения в области туризма стали казаться сущей мелочью. Так как Паша не был любителем централизованных соревнований, то сюда он, как и многие другие приехал просто отдохнуть, попить водки и расслабиться. При себе он имел еще и сноуборд - они с его девушкой собирались покататься с чудных склонов, что в изобилие присутствовали в этой местности.

Было уже темно, и я, Сенька и Вася отправились в Огонек своим ходом, все остальные пошли на автобус. Я как всегда был без света, но это не было проблемой - кругом толстым слоем лежал снег, все было хорошо видно даже в темноте. Когда мы поехали по трассе, мне стал очевиден фатальный недостаток моей экипировки - подошвы спогов были очень скользкими, и ноги соскальзывали с педалей вперед, таким образом, что топталка оказывалась упертой в каблук. В таком состоянии ноги на педалях стояли очень крепко, но КПД педалирования при этом делался очень низким, ибо в таком случае работали лишь бедра, а мышцы голени и икры никакой полезной работы не выполняли. Ехать мне было тяжело, я ехал медленно и очень быстро уставал.

Вобще, ехать можно было вполне нормально и спокойно, но сознание того, что под тобой находится сплошной гололед, делало поездку очень страшной. Всевремя приходилось напрягаться и вести себя очень осторожно. Перед Ильичево я начал уставать, пальцы ног, после долгого застоя при сидении в электричке - замерзли до бесчувственности. Проблема пальцев ног, оказывается, мучила и остальных. Но, уже совсем скоро, мы наконец добрались до лагеря. Быстро выяснили, в какой корпус нам надо, и пошли договариваться с организаторами и располагаться в палатах. Наши друзья уже были на месте, и, после улаживания формальностей с организаторами, уплаты денег и регистрации команд, мы уже распологались в номерах. Здесь надо пояснить, что наших, планировалось 11 человек, из них двое - я с Сенькой, составляли команду "Ноунейм", четверо - составляли команду "Идентификация Леса", все остальные приехали пить, расслабляться и гулять по окрестностям.

На тот момент, когда мы приехали, у нас совсем небыло с собой еды. Было лишь 3 бутылки какой-то наливки, у меня - банка кукурузы, и еще у кого-то - банка тугняка. Еду должен был привезти Костя, так как он был на автомобиле. Костю мы ожидали только через пару часов. Он также был знаком мне по прошлому рогейну, и также был примечательной личностью и вызывал у меня крайнюю симпатию. Был он страшным матершинником, и, когда он заикаясь гворил, воздух вокруг буквально горел. Он с удовольствием пил, безобразил, но человеком он был веселым и хорошим. Мы с сенькой просебя решили, что он будет главным осквернителем Детского Оздоровительного Лагеря.

Но ждать его было еще долго, и все постепенно собралтсь в нашей палате, откудато появилась бутылка наливки и гитара. Вскоре началось веселье, гитара, и песни загрохотали на весь корпус, но публике, помоему, это очень даже нравилось. К нам даже пару раз заходили люди поинтересоваться, так мы познакомились с еще одним байкером, который о себе поведал, что он спецназовец ГРУ.

В час ночи наконец позвонил Костя и мы с Кактусом, бросились его встречать и разгружать.
Еды и выпивки было очень много - большие пакеты с яствами, пива, хоть залейся, водка, мясо, угли для мангала. Мы показали вновь прибывшим их комнату, поставили чайник, женщины приготовили бутерброды, стало еще веселее.
И все было бы просто чудесно, но тут, радостный Кактус решил пошутить, и, когда наши товарищи вышли в свою комнату, он подставил к двери шконку и сел на нее. Когда те стали ломиться в дверь, он сказал шутливым тоном: "Ну чтож, на этой еде мы дня три продержимся, все, не пустим". Вначале всем было очень весело, те, кто был снаружи со смешками ломились в дверь. Но постепенно шутка подошла к логическому концу, а Кактус все не унимался.
И у нас в палате, и с той стороны двери возникла некоторая напряженность. Кактус уже явно перегибал. Мы стали говорить, что пора бы уже и освободить дверь, и что мол, хватит, и уже есть охота, хватит уже этого детства.
На шум пришел один из организаторов и что-то в коридоре спросил. Ответом ему были возмущенные голоса наших друзей: "Ну а че они, а это, они нас не пускают!". Строгий голос организатора с той стороны сказал через дверь: "Успокойтесь, или мы снимем вас с соревнований". На это Кактус наконец слез со шконки и отодвинул ее от двери.
Возмущенные и обиженные товарищи вошли из коридора. Понося Кактуса, они подошли к тумбочкам на которых лежали бутерброды и прочие продукты, забрали все и ушли в свою палату. Это было очень неприятным поворотом событий. Сразу все друг на друга очень обиделись. Наши комнаты превратились в два противоборствующих лагеря.

Кактус, конечно, был неправ, перегнул палку, есть у него такая черта. Но и наши соседи поступили вопиюще неправильно, сказывалось отсутствие походного опыта. Они преступили один из главных принципов коллективизма. В полевых условиях это недопустимо. Вобщето, Вася, который был среди них, на прошлом рогейне прославился тем, что привезенную с собой палку колбасы съел, закрывшись в своей палатке. С тех пор, я относился к нему без особого доверия.
Мы сразу решили, что это именно его пагубное влияние отравило разум наших товарищей. Мы как люди гордые, не могли позволить себе пойти и начать разбираться с соседями из-за пищи, и идти мириться гордость не позволяла. Так мы остались без сытного ужина.
У нас, правда было еще немного колбасы и целая куча сушек и пряников. Настроение у меня совсем испортилось. Я, вобщем-то, был непротив сходить и помириться. Но как можно? Пускай Кактус и перегнул, но ведь они - не правы вдвойне! Позднее, когда я ходил на крыльцо курить, я встретил Костю. Костя звал нас к ним есть, говорил, что они обиделись лишь на Кактуса, а остальных - милости просят. Разумеется, никто из моих товарищей не принял приглашения, а соседи ни в какую не желали забыть свою обиду на Кактуса. Я пытался восстановить мир в коллективе, но гордость возобладала над голодом, я согласился с товарищами, и мы легли спать.

На старте толпился и шумел народ, меня периодически, приступами охватывал предстартовый мандраж. Ждать оставалось уже не долго. Мы с Сенькой были бодры и решительны, во всеоружии, на своих металлических лосях мы стояли рядом с толпой и ждали развития событий.
Команда "Идентификация Леса" с утра уже успела сильно заправиться алкоголем, а Костя вобще с трудом стоял на ногах. Все вчерашние обиды были забыты, пищи оказалось не так уж и много, и, наши соседи употребили ее всю еще вчера. Костя действительно прослыл главным осквернителем детского лагеря. Выяснилось, что вчера ночью, пьяный он перепутал 3-ю палату с сортиром, и, на глазах у измленных ее обитателей, вошел туда, и как ни в чем ни бывало, справил малую нужду в шкаф. Все наши были восхищены этим актом морального террора. Мы все были прямо-таки ватагой грубых викингов, а я, хоть это и смешно, даже стал сожалеть, что пью очень мало. Кроме того, один из участников, покзав на наших товарищей, уже пьяных, и стоявших с пивом, сказал своему спутнику: "Смотри, вот это - настоящие спортсмены".

Завтрак в столовой был черезчур скуден и это прибавляло нам здоровой спортивной агрессии.
Карты и чип мы получили пару часов назад и уже более-менее определились с маршрутом. "Идентификация леса" во что бы то ни стало, хотела взять самый удаленный 100 кп. Мы таких сверхзадач себе не ставили, считая это неразумным походом на верное поражение.
Скоро вышел один из оргагизаторов, взял микрофон и начал рассказывать правила рогейна, напутствовать участников. Крайней его фразой было: "Мне СТРАННО и приятно, что все вы сегодня здесь собрались в таком количестве". И действительно, это было весьма ненормально, что при таких условиях, на холоде и в 20-сантиметровом снегу, собралось столько желающих померяться силами друг с другом, с самими собой и природой. Еще более странно выглядели среди этого всего, байкеры. Байкеров было не много, всего 15 команд и одиночных участников. Победить в нашей категории мы и не надеялись, но проехать хотели достойно, ведь главное - это не формальная победа, а сильный красивый райд, победа над сложностями и препятствиями, маленький подвиг для самого себя.
Время перед стариом тянулось медленно, наши не едущие друзья ходили вокруг нас и напутствовали, фотографировали. Но вот уже, по рядам пошли судьи с устройствами чтения-записи чипов. Мы обнулили и наш чип. Старт был дан в 12.07.

Мы стояли на заснеженной дороге, отходящей от трассы перпендикулярно в лес, и думали, стоит нам туда, дальше по ней ехать, или лучше повернуть обратно. Позади были уже 48, 38, 59, 67, 55, 77 и 31 кп. Теперь мы планировали взять 45 кп, затем 61 и 88, а потом уже идти на финиш, возможно захватив еще и 49 кп. Кп мы брали по-очереди - пока один мерзнет около байков, второй бегает и ищет. Сейчас, зимой, поиск вобщемто отсутстфовал. На снегу были отлично видны натоптанные множеством ног тропы, ведущие к контродьным пунктам. Весь район проведения соревнований был наводнен бегающим народом, мы с сенькой двигались на байках очень медленно, большинство дорог для нас были непроезжими из-за снега, срезать мы не могли, поэтому на разных кп мы встречали все одних и тех же пеших спортсменов. Те над нами беззлобно смеялись, некоторые нас жалели, что вот, мол, как же вы, болезные тут, со своими велосипедами в таком снегу?. Мы смеялись в ответ и упорно перли дальше. Я про себя думал, сколько же очков у других команд, сколько набрала Идентификация Леса? Ведь мы должны одолеть хотябы их... Нашей очень существенной ошибкой было то что мы взяли с собой всего 0,5 литра жидкости. На двух человек и 8 часов тяжелого райда - этого было катастрофически мало. Жажда уже сказывалась легким утомлением и, пока еле заметной слабостью. Мы были поглощены боевым азартом, но очков у нас пока было мало. Азарт гнал нас вперед. И вот, теперь мы стояли в начале этой непроезжей дороги и пытались оценить предстоящие затраты сил и времени, потребные на ее преодоление. На дороге было много следов - здесь явно уже прошло немало народу. Были видны даже следы байков. Чем мы хуже их? От намеченных целей нас отделяло всеголишь 4 или 5 километров пешком по снегу с байками на себе. Вобщето ничего страшного, но времени у нас оставалось не очень много, и неправильное решение сейчас могло оказаться очень критичным для результата - минута опоздания это штраф в размере 1 очка. Опоздание на 30 минут - лишение всех очков.

За нашими спинами, на трассе остановилась другая байкерская команда. Они тоже смотрели на эту дорогу и решали, идти по ней, или не стоит. До нас доносились обрывки их разговора: "да ну ты че?... Да поехали!... Да ну. Смотри какой там снег! Помрем в этих сугробах!". Последняя их фраза нас окончательно укрепила в решимости идти навстречу неизвестности до победного конца. Ведь мы были бы не мы, если б не устроили маленький переход Суворова через Альпы. Нерешительные райдеры поехали дальше по трассе, а мы довольные, взяли байки за рули и седла и двинулись вперед.
Здесь, местами, можно было даже ехать, но не долго, легче было идти. В этом был существенный плюс - не мерзли ноги. Вскоре мы взяли 45 кп. Казалось, что мы идем уже очень долго, на часах было уже больше 18 часов, но поворачивать назад было не в наших правилах. Даже будучи пораженными и уничтоженными, мы всеравно не будем побеждены.

Были уже сумерки, мы стояли на дороге посреди леса и пытались привязаться к местности. Никаких вразумительных ориентиров небыло. Времени оставалось совсем мало. Мы поняли что попали. из-за своего азарта мы очень сильно рисковали лишиться всего. Часы на велокомпе показывали полседьмого. Казалось, это конец... Но тут нас осенила радостная мысль: ведь часы не переведены на зимнее время! У нас еще один лишний час! С новыми силами мы остервенело пошли вперед. И тут впереди, на дороге, я увидел группу людей. Когда я подошел ближе то понял, что это спортсмены. Я спросил, далеко ли до Ленинского. У них оказался ГПС, и они, смотря на экран своего кпк, стали показывать, где мы находимся. Показывали как-то странно и совсем не туда. Люди с гпс-ом стали яростно спорить что же именно указывает на их местоположение - крошечная точка на экране, или большая красная стрелка, или вобще здесь не ловятся спутники. Лично я считаю, что все эти навигаторы - от лукавого, и лишь расслабляют человека. А ну как исчезнут эти спутники, и что тогда? Помереть, разучившись пользоваться картой и компасом? Поэтому, уловив в их спорах сведения о пройденных ими объектах, я достал карту и показал пальцем то место, где мы находимся и мы с Сенькой зашагали дальше.

Когда мы, уже изрядно утомленные, достигли развилки, было уже темно. Налево шла дорога с протоптанной тропинкой, а направо - автомобильная колея. Мы, конечно, избрали последнее. Хотелось уже поехать верхом на байке, а не наоборот. Проехав некоторое время по дороге мы посмотрели на компас. Выходило так что мы движемся в неверном направлении. Кроме того, было очевидно, что у нас уже давно начался тупняк, вызванный переутомлением. Думать и соображать в таких ситуациях бывает очень сложно. Мы повернули назад, и, немного проехав, свернули на какую-то небольшую тропу, уходящую на северо-восток. Ехать там было невозможно, пришлось опять идти. Шли долго, пока, наконец не вышли на какую-то дорогу, по которой опять можно было ехать. Время стремительно уходило, и мы, ничего не соображая, почему-то поехали направо, на юго-восток. Ехали в темноте, при свете диодных Сенькиных мигалок, минут 15. И вдруг, совершенно неожиданно наткнулись на двух человек, деда с бабкой. Мы спросили их о дороге на Ленинское. И тут они открыли нам весь масштаб нашей топографической ошибки - мы почти выехали на комаровское кладбище. Это было просто ужасно. Это ж как надо затупить, чтоб настолько удалиться от намеченного маршрута?? Размахивая руками дед кое-как объяснил нам, как добраться до Ленинского, и мы, с наивозможной скоростью ломанулись в указанном направлении.

Мы стояли посреди леса. Все тропы давно закончились, и мы, неопределенное время, наугад, двигались на восток, то ли по какой-то дороге, то ли вобще по просеке. А может, ыто была вобще целина. Ни о каких кп мы уже не думали. Было совершенно очевидно, что мы заблудились. Надо было срочно выбираться, чтобы сохранить хотябы то что мы имеем. Даже если и неуспеем, то всеравно, просто, наконец выйти отсюда. Добраться до лагеря. Отдохнуть. Силы постепенно заканчивались, хотелось пить, было жарко. От внутреннего жара растаял даже лед в моей жидкой бороде. Я снял шапку, и засунул ее за пояс, расстегнул куртку и флиску. Шлем свободно болтался на голове. Я зачерпнул рукой немного снега и положил в рот. Легче от этого не стало. Я взял байк, и мы пошли дальше. Я постепенно впадал в транс от этого. В таком состоянии все становится безразлично. Перестаешь замечать даже усталость, отрешаешься от своего усталого тела, внутренне обращаешься каким-либо животным. Традиционный тотем всех байкеров - лось, и я попытался обратиться лосем. Наверное,е, я слишком устал, и у меня ничего не вышло, я просто тупо попер вперед, как танк. Внезапно я увидел фонарь среди деревьев. Приглядевшись я понял, что мне показалось. Мы шли вперед, на восток.

Через некоторое время мы опять вышли на тропу с человеческими следами. Это нас слегка ободрило, ибо следы эти принадлежали явно не спортсмену, а аборигену. А абориген врядли в такой обуви зашел бы далеко от своего жилья. Злобно дыша, и при любом удобном случае поедая снег, я тащил свой потяжелевший байк. А щас бы чайку и в кровать. Да просто в спальник и на пенку... В моменты подобного физического истощения, я обычно пытаюсь бодрить себя мыслями о героях разных войн. Как непросто было им не сдаться, в совсем безнадешных условиях, погибнуть и остаться непобежденными. Но это тоже не получалось. Вспонилась калевала и чтото про Леменкяйнена на лыжах. Да, все эти тупняки из-за плохого названия. В следующий раз надо назваться чемнибудь вроде "Лосей Хийси".
Как же дойти, найти в себе cилы выбраться из этих проклятых дебрей? Не удадся переход Суворова через Альпы. Дьявол! Азарт нас таки погубил. Эти 3 часа можно было потратить на езду по трассе. А теперь нам уже наплевать на кп. Теперь мы тупо идем по этому лесу. Только снег и лед кругом.

И тут, наконец, мы дошли до цивилизации. Перед нами стоял добротный бревенчатый забор. Забор был длинный и высокий. Ни слева, ни справа, краев его было не видно. Странный забор. Ни конца, ни края. За забором были какие-то постройки. Очевидно что это было Ленинское. Но как же преодолеть это последнее препятствие? Сил и желания перелезать через забор не было. Вдоль забора тек незамерзший еще ручей. Меня взяла страшная злоба на того гада, который построил этот сабор. Снести бы его бульдозером, а заодно и дома что находятся на той стороне. Или лучше взорвать. И зарыть живьем в снег жителей тех домов.
Я съел еще порцию снега, и мы пошли вдоль забора в юговосточном направлении. Мы шли минут десять, а забор вся тянулся и тянулся... С винтовкой подползти.. Или с ножом. Убить собак. Порешить хозяев. С рыком я втянул байк на очередную кочку. Мы шли по чьим-то следам. Похоже, прошедший здесь человек, тоже обходил зловредный забор. Мы шли по тропе дальше. Тропа уходила всторону от забора, а значит и от нашей цели. Думать о направлении стало лень, поэтому мы положились на следы неизвестного путника. Вскоре мы ушли с его следа, забрав чуть влево. Так мы опять вышли на ручей, что тек вдоль того забора. Самого забора уже не было. Решили перебираться через ручей.
Характер почв в этом районе болотистый - всюду сплошной торф, и летом этот ручей был бы непроходим. Сейчас нам было плевать, кроме того, верхний слой болота должен был замерзнуть, и мы имели шанс пересечь его достаточно легко...

Лед подомной хрустнул, и я с хриплым матом ушел поколено в торфяную жижу. "О! Провалился"- хмыкнул сенька. Ага - сказал я, тоже хмыкнув, протискиваясь меж деревьев вместе с байком. Сапоги - чудное изобретение - болото меня не страшило в них. Мы, окончательно уверились в своей неуязвимости для воды и пошли дальше. Выходя на открытые участки тонкого похрустывающего льда мы опирались на велосипеды, чтоб как можно больше понизить свое давление на поверхность. Сначала переходил Сенька, потом я. Так мы добрались до первого ручейка. По очреди ставили байки в него и опираясь на раму, перескакивали. Лед под ногами ломался, но мы старались переступать быстро, чтобы ноги уходили в болото не очень глубоко. Использовали байки, как специальные устройства для переправы. Перебрались и через второй ручей. Здесь опять начинался лес. Но лес уже не беспокоил меня - во-первых мне было все совершенно безразлично, а во-вторых мы уже слышали лай собак, значит жилье, а вместе с ним и трасса - уже очень близко. Еще немного, и вот уже какоето поле, а за ним дома. Да, пускай мы и затупили, пускай плутали, но ведь мы вышли, мы одолели эту нелегкую дорогу! Пусть мы будем последними по очкам, пусть мы потерпим поражение в гонке, но мы одержим победу над собой, над снегом и льдом, над коварным лесом! Мы получим свою Страну Вечного Райда. Или вечной Охоты... Или какая там еще страна бывает?...
Мы перешли поле и встали на дорогу. Да, это дорога, по ней можно ехать. Я одел шапку и шлем. Закрыл шею горлом свитера, застегнул куртку и флиску. Так, конечно, жарко, но зато не продует, пока мы будем ехать.
Ехать было нелегко. После пройденного болота, велик весь покрылся толстым слоем льда. Лед на ободах не пролезал в вибрейки и терся об их колодки. Ехать от этого было тяжко, но и тормозить было невозможно. Конечно, можно было остановиться, достать нож и попытаться счистить этот лед с колес, но на это не хватало воли. Воли и сил хватало только на то, чтобы полуприкрыв глаза, неспеша ехать. Теперь, когда мы вышли из леса и наконец-то поехали, силы меня совсем оставили. Очень хотелось пить. Уже не хотелось даже успеть на финиш вовремя, хотелось просто молча ехать, чтоб никто не трогал. Потом доехаь, выпить всю жидкость вокруг, и лечь спать.

От финиша нас отделяло порядка 10 километров - пустяки, конечно. Но сейчас это расстояние казалось мне непреодолимой пропастью. Мне казалось что я не смогу его одолеть. Да это плохо. Это отвратительная слабость, сдаваться перед таким препятствием, но мне было всеравно. Я даже чувствовал не то чтобы усталость, а чувствтовал я, что мое тело просто уже потеряло способность правильно работать. Я чувствовал себя оператором в кабине большой сложной машины, которая вот-вот перегреется и сдохнет. Я ни на что не обращал внимания, смотрел перед собой и медленно упорно педалировал. В том месте, неподалеку от которого находился 88 кп, о взятии которого теперь не было и речи, мы повстречали пеших. Пеший спортсмен сказал, что надеется успеть на финиш отсюда бегом. Был он тоже до крайности утомлен, бежал не ровно. Мы рядом с ним поехали дальше...

"Ну как самочувствие?" "Да так себе. Чето у меня тупняк вобще, я уже незнаю, куда я бегу, зачем... Устал" "Да я вот тоже, еле еду, спать хочу очень, и пить - до безумия. Ничего не соображаю, как пьяный, на все наплевать. Ехали тут по трассе, я думал вобще коньки отброшу...". Начинался небольшой спуск, и я уехал вперед от бегуна с которым только что разговаривал. Старался ехать акуратней - а то, столько пережил сегодня, а перед финишем уберусь, и проломлю себе голову об ледяной сугроб. Тормоза работали самую малость, и этого было достаточно, чтобы на скользкой утоптанной пешеходной дорожке не разгоняться очень сильно. Мы уже были в Ильичево, и от финиша нас отделяло не более полутора километров. Бежало здесь достаточно много народа, к финишу стягивались уставшие участники рогейна. Все они бежали как-то неровно, по всему было видно что они очень устали.
Я стал думать, о том каково им, пешим, так вот, восем часов без перерыва бегать... Это ж каким лосем нужно быть, чтоб так вламывать. Было их здесь много, я их обгонял, шурша заледеневшими тормозами, а начала, самых первых бегунов было не видно, видать, они растянулись до самого финиша. Бегущие впереди, на бегу чтото спросили у стоящих на обочине местных, те сахнули рукой налево, и бегуны свернули туда. Я свернул за ними. Здесь была тропинка, шедшая через огороды. Местные с дороги чтото закричали и замахали руками, кудато показывая. Вероятно, спортсмены их неправильно поняли, и свернули в огороды, но разворачиваться никто не хотел, и вся толпа ниначто не взирая перла напрямик, через эти самые насчастные огороды. Пересекая их, я наконец нагнал Сеньку. Вместе мы выехали на дорогу, ведущую к лагерю. Точнее, это была не дорога, а теплотрасса - идущие прямо трубы, накрытые сверху бетонными профилями, и рядом - просека. Пешие побжали по просеке, а нам пришлось влезть на эти бетонные профиля. Они были ровными, но с определенным интервалом их ряды имели разрывы, в которых стояли столбы. Это была практически финишная прямая.
Сенька опять уехал далеко вперед, а я, своими не едущими колесами и нетормозящими тормозами ехал медленно. На разрывах бетонного пути, каждый раз проваливаясь в яму я пытался тормозить, что удавалолось плохо. Верхом на велосипеде, или соезая, я взбирался на бетонку опять и ехал дальше. Пару раз легонько врезался в столбы, не сумев затормозить. Здесь откуда-то взялись опять силы -, наверное, от сознания того, что их больше ненадо экономить.

Калитка в ограде лагеря была все ближе и ближе, и вот, пол колесами уже гладкие дорожки. Еще пара усилий, немного снега, и на низкой передаче, я пересек воображаемую финишную линию. Все. Мы добрались преодолели дистанцию. Сенька дал судьям свой чип, ему же отдали сплит-лист. Наше опоздание составило всего 3 минуты 3 секунды. -4 очка, нормально. Итог - 37 очков, по спидометру - 41 километр. Мало. Если бы поторопились, было бы 41 очко. Негусто. Но зато какие это 37 очков и 40 километров! Какой ценой они нам дались! Если бы мы не тупили на самом первом кп ?49, который мы так и бросили, не взяв, потратив на это полтора часа, то, возможно не были бы одиннадцатыми из четырнадцати, и взяли бы то что планировали. Но это все - оправдания. Имеем то, что заслужили. Можно оправдываться и дефицитом воды, и отсутствием опыта ориентирования. Ну и ладно, мы не считаем наш результат плохим, ведь главное - не очки! Я думаю, читатель этого рассказика, понимает, о чем я говорю...
Нас радостно встречали друзья - Кактус, Наташка, Ира. Когда я волоча ноги, осоловело озираясь вошел в палату, то первым делом бросился к упаковке томатного сока. Выпил достаточно, передал Сеньке. Потом я пил чай. Потом, в тумбочке обнаружилось пиво. Я пил пиво и ел мясо, которое приготовили к нашему приезду. Пива было много, я пил его, и совершенно не пьянел, чувствовал только, как организм расслабляется и приходит в норму.
А где же наша Идентификация Леса? Этого никто не знал. На финише они еще не появлялись. Теперь я полностью успокоился, зная, что мы теперь точно, по очкам их опередили, да и в сложности преодоленных препятствий им не уступаем. Даже если они взяли свой сотый кп, мы всеравно не уступаем им, ведь технически, мы все сделали более грамотно, да еще и успели на финиш - так я говорил себе, лежа на шконке с банкой пива, сытый и довольный. Пришли Паша и Ира с гитарой, опять началось веселье и пьянство. Пришел в гости некий молодой курсант космических войск, тоже с гитарой, который позднее ужрался водкой до бессознательного состояния. Споил его Сенька - сам он не пьет, а морально неокрепшему курсанту - все наливал и наливал.

Время шло, а команда наших товарищей все не возвращалась. Мы пробовали им звонить, но связи небыло. Позднее позвонили еще раз, на удачу, и о чудо - они ответили.
Пока к нам с Сенькой постепенно возвращались силы, Идентификация Леса упорно ломила гдето далеко на северо-востоке, шла через лес пешком. Они, понимаешь, "срезали". Были они еще очень далеко. Да, пожалуй, идея отправиться туда на байках, могла прийти только в отравленный алкоголем разум. Их погубила гордыня. Сотый кп взялся несразу, я уж незнаю подробностей, но дался он им не легко, пришли они туда без велосипедов, спрятав их в лесу. Потом вернулись за ними, и пошли невесть как, лесом. Потеряли чип и фонарь. Думали оставить байки, выйти на ближайшую трассу и поймать машину, доехать до лагеря, а потом, на своей машине, вернуться за велосипедами. Но всеже дошли так.
Беспокоясь о них, я сходл и приготовил на углях мяса для них, чтоб они могли поесть, когда наконец вернутся.
Вернулись они только в 2 часа ночи, усталые и обледенелые, были сразу накормлены и согреты. Мы еще долго сидели с ними и делились впечатлениями, до самого утра. Усталость моя странным образрм улетучилась, оказалось, мне нужно было всеголишь утолить жажду и голод, чтобы прийти в нормальное состояние.

Снег летел в лицо, и чтобы хоть чтото видеть, приходилось осторожно выглядывать одним глазом из под козырька шлема, скорчившись в ужасную гримассу. В городе, как всегда, было грязно и слякотно, и мы с сенькой неторопясь ехали по улицам к дому, как два призрака давно умершего лета. Люди, вероятно, смотрели на нас с удивлением - среди грязных заснеженных машин, сами все в снегу, едут какието придурки, с болшими рюкзаками и номерами на байках, во дают! Сейчас я думал, что уже не так боюсь зимы, как раньше, и в этом году уже не буду полгода сидеть дома, а куплю наконец лыжи, и буду рассекать по лесу на них. Были мы страшно довольны проведенным временем, отожгли славно, прошли крещение зимним огнем - ведь это был мой первый опыт подобного экстремального райда, раньше мне и в голову не пришло бы на велосипеде ехать в лес в такую погоду.
Ну и на этом, я пожалуй закончу свой рассказ, ведь надо идти спать, а завтра идти по магазинам, покупать зимнюю снарягу, искать правильные лыжи. А в марте - опять рогейн, опять будет возможность показать себя, и взять наконец, реванш.

От редакции: Удалю напрочь эту статью. Терпеть не могу алкашей.